Интеллигентность в мире библиографии
Совсем недавно никто не сомневался, что мир библиографии — это царство интеллигентности, мир создателей, хранителей, почитателей общечеловеческой культуры. Однако в наступившем столетии все чаще и настойчивей повторяются утверждения о конце русской интеллигенции, о вытеснении ее интеллектуалами, людьми иного психологического типа, другой этической ориентации. Если эти утверждения справедливы, то мир библиографии должен преобразоваться из царства интеллигентности в царство интеллектуальности. Возможно ли подобное преобразование, а если возможно, то каким образом? Эта проблема требует коллективного обсуждения. Чтобы оно было плодотворным, требуется для начала уяснить следующие дефиниции:
Интеллигентность — это что?
Интеллигенты и интеллектуалы в мире библиографии.
Преемственность поколений русских библиографов.
Ценностные ориентации постсоветского поколения.
Мир библиографии в России XXI в.
Профессор Санкт-Петербургского гуманитарного университета профсоюзов Аркадий Васильевич Соколов решил поделиться с коллегами своими соображениями, которые возникли в результате теоретического осмысления истории русской интеллигенции и многолетних диалогов со студентами различных гуманитарных вузов.
ИНТЕЛЛИГЕНТНОСТЬ - ЭТО ЧТО?
Библиография всегда считалась интеллигентским занятием, а библиограф числился профессиональным интеллигентом. Чтобы убедиться в этом, достаточно было обратиться к Большой советской энциклопедии, где сообщалось: «Интеллигенция — социальная прослойка, состоящая из людей, профессионально занимающихся умственным трудом (ученые, инженеры, преподаватели, писатели, художники, врачи, агрономы, большая часть служащих)». Или: «Интеллигенция — общественный слой людей, профессионально занимающихся умственным, преимущественно сложным, творческим трудом, развитием и распространением культуры». Поскольку библиографы занимались сложным умственным трудом, распространением культуры, то не было никаких оснований сомневаться в их интеллигентности. Повод для беспокойства дают слухи об исчезновении русской интеллигенции вообще, что надо понимать как лишение библиографической профессии интеллигентского статуса. К слухам этим нельзя не прислушаться, потому что их распространяют не безответственные нигилисты, а умные и авторитетные люди.
Еще в 1987 г. замечательный летописец нашей интеллигенции Даниил Александрович Гранин пришел к выводу: «Боюсь, что безвозвратно уходит со сцены славная русская интеллигенция. Очевидно, нам предстоит та же структура, которую имеет общество развитого капитализма в других странах, где нет интеллигенции, а есть интеллектуалы. Совершенно иная должность». Правда, сам Гранин сомневается, что «этого хватит». Другие представители постсоветской интеллектуальной элиты без всяких оговорок пророчат «конец русской интеллигенции». Например, один из лидеров нашей социологии Н. Е. Покровский в статье, многозначительно озаглавленной «Прощай, интеллигенция!», проследив драматическую биографию русской интеллигенции, провозглашает: «Волею исторического случая мы оказались свидетелями и участниками окончательного разрушения интеллигенции и ухода ее с исторической арены... Вместе с интеллигенцией уходит и мир ее идеалов. Ему нет места в новой климатической ситуации». Блестящий постмодернист Виктор Ерофеев пришел к выводу: «Цикл существования интеллигенции закончился. Она выполнила свои задачи настолько блестяще, что самоликвидировалась за ненадобностью». Современный книгоиздатель-просветитель Дмитрий Буланин недавно опубликовал книгу «Эпилог к истории русской интеллигенции», где сетует, что «в тех сумерках цивилизации, куда погрузилась Россия, для интеллигенции нет места».
Цитаты похоронной тональности нетрудно преумножить, но я ограничусь еще одним примером, который, признаюсь, меня ошеломил. Академик Российской академии образования А. В. Петровский выступил в «Литературной газете» со статьей, где заявил, что интеллигенция — вообще фантом, призрак, который реально никогда не существовал на Русской земле. Другими словами, академик не только хоронит интеллигенцию, но и замечает при этом, что хоронить-то некого. Если поверить А. В. Петровскому, то надо признать, что никакой интеллигентности в мире библиографии не было ни в прошлом, ни в настоящем, а библиограф, именующий себя «интеллигентом», — невежественный самозванец.
Попробуем разобраться в сути понятия интеллигентности. Почему «интеллигентности», а не «интеллигенции» или «интеллигента»? Потому что интеллигентность есть исходное ключевое понятие, так сказать, главный семантический множитель, посредством которого можно выразить другие понятия. Интеллигент — это человек, обладающий качеством интеллигентности, а интеллигенция — множество (социальная группа) интеллигентов. Раскрыв качество интеллигентности, мы определим сущность интеллигента и интеллигенции. Однако начать наш анализ придется с определений понятия «интеллигенция», поскольку именно оно фигурирует в различных словарях и энциклопедиях.
Если обратиться к словарно-справочной литературе, то выяснится, что «интеллигенция» — слово многозначное, имеющее по меньшей мере семь разных трактовок:
1) исходная философско-теологическая — «разумный дух»;
2) социологическая — «разумная, образованная, умственно развитая часть жителей» (В. И. Даль);
3) этико-политическая, относящаяся к народникам и революционным демократам XIX века, а затем к советскому диссидентству;
4) народническая этико-просветительная, адресованная земской интеллигенции;
5) советская социально-экономическая, цитированная выше;
6) рационалистическая, заимствованная за рубежом и отождествляющая интеллигента с интеллектуалом, который представляет собой «человека, обладающего прекрасным интеллектом и полагающегося на свой интеллект больше, чем на чувства и эмоции» (Webster Dictionary);
7) этико-культурологическая, развиваемая гуманитарной элитой постсоветской России и звучащая афористично, «образованный человек с больной совестью» (М. С. Каган). Можно предположить, что все перечисленные трактовки имеют какой-то общий корень и по существу своему не противоречивы, а совместимы друг с другом. Возникает задача: выработать такую обобщающую формулу, которая учитывала бы исторически сложившуюся многозначность понимания русской интеллигенции. Назовем ее формулой интеллигентности.
Оставим в стороне явно архаичное философско-теологическое понимание и обратимся к социологической трактовке В. И. Даля, которая была повторена всеми дореволюционными энциклопедическими словарями. В качестве отличительных признаков «интеллигентности» здесь выступают: во-первых, образованность, во-вторых, разумность, умственное развитие, то есть способность к духовному творчеству, или, говоря современным языком, креативность. Налицо два бесспорных элемента формулы интеллигентности. Но их оказывается недостаточно. Образованность и креативность в совокупности представляют собой не интеллигентность личности, а интеллектностъ, то есть обладание интеллектом.
Понятие интеллектности нам потребовалось для того, чтобы уяснить, чем интеллигент, обладающий качеством интеллигентности, отличается от интеллектуала, обладающего интеллектуальностью, и в чем они подобны друг другу. Интеллигентность обязательно включает интеллектность. «Неинтеллектный интеллигент» абсурден, как «пеший всадник». Обратное же неверно. Интеллектный, то есть образованный и творчески одаренный человек, может быть не интеллигентом, а интеллектуалом. Выходит, что содержания понятий «интеллигент» и «интеллектуал» имеют общий признак — интеллектность (образованность + креативность), но объемы этих понятий не пересекаются, так как один и тот же человек не может быть одновременно и интеллигентом, и интеллектуалом. Поэтому нелепы выражения «интеллигентный интеллектуал» или «интеллектуальный интеллигент», как бессмысленны словосочетания «черная белизна» и «белая чернота».
Продолжим далее выведение формулы интеллигентности. Интеллект «образованного, умственно развитого человека» может быть направлен на достижение различных жизненных целей. Жизненное целеполагание (понимание смысла жизни) зависит от этического самоопределения. Оно санкционирует те жизненно важные смыслы и ценности, к достижению которых следует стремиться, те нормы и эталоны, которыми нужно руководствоваться в практической деятельности, те добродетели, которые желательно культивировать, и те пороки, которых следует избегать. Именно этическое самоопределение отличает интеллектуала от интеллигента, оно и является необходимым третьим элементом формулы интеллигентности.
В отличие от образованности и креативности — постоянных членов формулы, содержание которых предопределяется современным уровнем культуры, этическое
самоопределение — переменная составляющая, направленность которой может меняться в широком диапазоне. Оно может быть ориентировано политически, и тогда перед нами представитель этико-политической субкультуры начала XX в., образ которого увековечен «Вехами». Этико-просветительные и этико-культурологические концепции интеллигентности акцентируют иные духовные ценности интеллигентного человека, где главными остаются гуманизм, альтруизм, толерантность, осуждение мещанского стяжательства и агрессивного насилия, бескорыстное служение культуре.
Получается следующая формула русской интеллигентности:
I = [C&V] kT,
где I — интеллигентность;
С — интеллектная постоянная: образованность плюс креативность;
V — этическая переменная: личностное самоопределение ;
& — оператор конъюнкции (логическое И);
kT — коэффициент исторического времени, принимающий различные значения в зависимости от поколения интеллигенции.
Формула интеллигентности читается так: интеллигентность — интегральное качество личности, включающее на уровне, соответствующем определенному поколению интеллигенции, образованность, креативность и этическое самоопределение.
Поколение интеллигенции — историческая общность, характеризующаяся типичными для нее мировоззрением, интеллектуально-этическими идеалами, ценностными ориентациями, социально-психологическим складом. Смена поколений интеллигенции означает смену культурно-исторических эпох.
Различаются двенадцать поколений русской интеллигенции: древнерусское (X — начало XIV в.), старомосковское (XIV — начало XVII в.), допетровское (XVII в.), петровское (1-я половина XVIII в.), екатерининское (2-я половина XVIII в.), пушкинско-гоголевское (1-я половина XIX в.), пореформенное, тургеневско-чеховское (2-я половина XIX в.), революционное (начало XX в.), советское героическое (1-я половина XX в.), советские шестидесятники и восьмидесятники (2-я половина XX в.), постсоветское (формируется в наши дни). Очевидно, что каждому поколению интеллигенции присущи свой уровень образования, свои способы творческого самовыражения, свои нормы этического самоопределения.
В каждую историческую эпоху к интеллигенции относятся творчески одаренные люди с развитым интеллектом, в котором сочетаются относительно постоянные и переменные по содержанию компоненты. Содержание этической переменной интеллигента Vинтеллигент должно включать: а) альтруизм, б) толерантность, в) благоговение перед культурой.
Альтруизм понимается как ощущение ответственности за благополучие не только свое собственное и своих близких, но и других людей, общества, человечества в целом. Я согласен с академиком Н. Н. Моисеевым, который в качестве отличительной особенности интеллигентных людей называл «разумный альтруизм», непримиримость к «несправедливости и бедам общественного бытия», способность «подняться над узкими личностными интересами, интересами той или иной группы, способность думать над тем, что их непосредственно не касается».
Толерантность (ненасилие) — межнаучное понятие, принятое в политологии, этике, культурологии, психологии. При рассмотрении интеллигентности будем иметь в виду понимание толерантности как отказ от насилия и «отрицание принуждения как способа взаимодействия человека с миром, природой, другими людьми». Толерантность не означает примирения со злом, потакание злу своим бездействием. Напротив, она предполагает противление злу словом или неповиновением, бойкотом распоряжений злобной власти, но никак не силой оружия.
Благоговение перед культурой представляет собой, с одной стороны, самоидентификацию с национальной культурой и бескорыстное служение ей; с другой — почитание и сохранение культурных памятников других стран и народов в качестве общечеловеческого культурного наследия. Служение национальной культуре представляет собой создание, хранение, распространение и освоение национальных культурных ценностей во имя блага Родины. Излишне подчеркивать патриотическую сущность подобного служения, излишне доказывать, что русский интеллигент (не интеллектуал!) не может не быть русским патриотом.
Формула интеллигентности может быть преобразована в формулу интеллектуальности, в которой этическая переменная V интеллектуал имеет иное содержание, ибо интеллектуалы, согласно определению, руководствуются разумом, а не эмоциями и чувствами (значит, им чужды моральные эмоции сострадания, привязанности, благоговения, чувства совести и стыда). Место альтруизма в формуле интеллектуальности займет эгоизм, место толерантности — интолерантность (нетерпимость), оправдывающая насильственные методы по принципу «цель оправдывает средства», вместо благоговения перед культурой — потребительское использование ее в качестве источника комфорта и развлечения. В связи с этим интеллектуалу свойственны культурная индифферентность, готовность адаптироваться к любой культурной среде, отказ от самоидентификации с определенной национальной культурой.
Если соотнести нашу формулу интеллигентности с трактовками интеллигенции, представленными выше, то обнаруживается, что она применима в полном виде для всех
этически ориентированных вариантов (этико-политический, этико-просветительный, этико-культурологический). Думаю, что она годится и для философско-теологических формулировок, ведь «разумный дух» безнравственным быть не может. Рационалистам-интеллектуалам и революционерам-боевикам соответствует формула интеллектуальности. Поскольку социологическая и социально-экономическая трактовки не учитывают этическое самосознание, они не имеют переменной V, и им соответствует формула интеллектности: I = CkT.
Согласно последней формуле, всякий специалист, занимающийся умственным трудом, есть интеллигент. По этой причине в советское время любой профессиональный библиограф, независимо от его этического самоопределения, считался интеллигентом, и не возникало необходимости разграничивать библиографов-интеллигентов и библиографов-интеллектуалов. Поэтому не было нужды в формулах интеллигентности и интеллектуальности, которые могут служить критериями распознавания интеллигентов и интеллектуалов в социальной среде. В наши дни в связи с экспансией интеллектуальности в мире библиографии возникла потребность определить, остается ли этот мир царством интеллигентности или его оккупировала интеллектуальность. Определить это можно только эмпирическим путем, путем психодиагностического тестирования. Методика и результаты подобного тестирования требуют особого рассмотрения, которому будет посвящена следующая статья.
1. Большая советская энциклопедия. – 2-е изд. – 1953. – Т. 18.
2. Большая советская энциклопедия. – 3-е изд. – 1972. – Т. 10.
3. Буланин Д. М. Эпилог к истории русской интеллигенции: Три юбилея. – СПб., 2005. – С. 14.
4. Гранин Д. Интеллигенция: что с ней? где она? // Час пик. – 1997. – 17 сент.
5. Ерофеев В. Энциклопедия русской души. – М., 2005. – С. 246.
6. Макарова Н. И., Наливайко Н. В. Насилие - ненасилие в современном образовании. – Новосибирск, 2004. – С. 151.
7. Моисеев Н. Н. Атавизация и интеллигенция // Знание-сила. – 1990. – №6. – С. 13.
8. Петровский А. В. Интеллигенция при наличии отсутствия// Литературная газета. – 2005. – 19-25 октября.
9. Покровский Н. Е. Прощай, интеллигенция! // На перепутье (Новые вехи): Сб. статей. – М., 1999. – С. 50.
10. Соколов А. В. Хронология русской интеллигенции // Петербургская историческая школа. Альманах. – СПб., 2003. – Вып. 3. – С. 486-500
// Мир библиографии. – 2006. - № 2. – С. 8-11.
Коментарі