Мухин О. І.

МУХИН Александр Иванович (1920-1995)

(Рассказ о том, как бывший солдат
Советской армии, получивший ранение на
фронте, только через 46 лет был признан
участником Великой Отечественной войны
1941-1945 гг.)
 

Его, пожилого, немного сутулого, в простенькой одежде можно было часто видеть в книжных магазинах Херсона. Александр Иванович Мухин был известный херсонским книголюбом, членом городского клуба «Кобзарь».
И вот однажды на  заседание клуба он не пришел. В чем же дело? Меня это насторожило. Заседание проходило в канун Дня Победы, и посвящено оно было книгам, изданным  в период Великой Отечественной войны.
«Ведь  Александр Иванович примерно одного со мной возраста, – рассуждал я, – война обязательно коснулась его судьбы и эта тема должна быть ему интересна».
После праздника я решил с ним поговорить об этом. Разговор был коротким.
– Александр Иванович, Вы участник войны? – спросил я его.
– И да и нет – ответил он.
– А как это понимать?
– Понимать это нужно так: я участник войны, в ее первые дни принимал участие в боях, но впоследствии участником войны не был признан. У меня нет никаких подтверждающих документов, никаких наград.
Он сказал это, а в его словах почувствовалась какая-то горечь и обида на когда-то кем-то проявленную несправедливость к нему. Я не решился в тот раз тревожить раны старого солдата. Мы договорились с ним встретиться еще раз в другой обстановке. И такая встреча вскоре состоялась.   Александр Иванович поведал о своей нелегкой жизни. Вот какой она выглядела по его рассказу.
Родился Александр Иванович Мухин в небольшом городке Новая Одесса на Николаевщине в крестьянской семье. Рано лишился отца. Несмотря на житейские трудности, мать решила дать ему хорошее образование. Саша добросовестно учился в средней школе. Однажды, прочитав в газете  объявление о наборе в Кировский горно-химический техникум, решил поступить в него.
После окончания семи классов поехал по указанному адресу в Мурманскую область, успешно сдал экзамены и поступил в техникум. Учился прилежно. Особенно легко давались ему математика, физика, химия. Как и в школе, так и в техникуме он любил литературу, много читал. Из скромной своей стипендии выкраивал немного денег для покупки книг.
Наступил 1940 год. Тревожное это было время – в воздухе пахло грозой. В стране был принят закон о всеобщей воинской повинности. Шли досрочные призывы в армию. В один из таких призывов попал и Саша Мухин. И это несмотря на то, что учеба у него подходила к концу. Он уже прошел практику в одном из подмосковных заводов, готовился к защите дипломного проекта. Направление он получил в Прожекторный батальон 26/28 444 корпусно-артиллерийского полка. Воинская часть дислоцировалась  в городе Гродно Белорусской ССР. Начались армейские будни:  классные и полевые занятия, походы, полковые учения, приближенные к боевой обстановке. Рядовой Мухин без особых трудностей осваивал военную профессию прожекториста. Неоднократно отмечался командованием за успехи в боевой и политической подготовке. Когда удавались свободные минуты, он уединялся в Ленинскую комнату и садился за учебники, которые привез с собой. Была у него мечта: после армии окончить техникум и продолжить учебу дальше.
– Никогда нe забуду последний предвоенный день 21 июня. Это была суббота. Рано закончилисъ в подразделении занятия. Нам разрешили пойти на реку Неман покупаться,  постирать белье – подготовиться к выходному, к увольнению в город. В увольнение должен был пойти и я.
Я не помню, была ли в этот вечер кинокартина в нашем армейском клубе. Помню только, что крепко спал ночью. Сквозь сон услышал команду тревоги. И когда она повторилась: «Подъем, боевая тревога!», проснулся. Не мог понять, почему объявлена «боевая», ведь до этого тоже были тревоги – обычные, учебные, а тут – боевая.
Через несколько минут наш батальон был уже в сборе, принял боевую готовность. Мы ждали дальнейших указаний. А над нами было безоблачное небо, на востоке оно голубело, приближался рассвет. На западном же небосклоне продолжали ещё светить звезды.
Но в это время с Запада, со стороны границы, послышался усиливающийся гул. Затем на небе появились очертания самолетов. И только тогда, когда мы увидели на крыльях приближающихся бомбардировщиков кресты, стало ясно: это немцы, началась война.
Далее для А. И. Мухина наступили испытания на мужество и стойкость. Все то, что ощутили и пережили многие воины в начале внезапного нападения противника, – всё это ощутил и пережил и  он. Разрывы бомб и снарядов, горящие казармы, первые схватки с врагом и первые потери однополчан. И отступление. В этом потоке большой массы людей чувствовалось отчаяние, растерянность. Двигались на восток и военные и мирные жители. Задерживались на отдельных рубежах, отбивали атаки врага, но остановить его не могли. Он имел превосходство во всем, но, главным образом, в технике. И вот в такие минуты Александр Иванович думал: «Как же так получилось, что мы отступаем? Где же наша сила, наша несокрушимая и легендарная армия, где же наши самолеты, наши «сталинские соколы»? Почему они дали возможность фашистским стервятникам господствовать в воздухе?»
Он искал ответа, но ответа в эти дни никто не мог дать. Отступление продолжалось. Далеко остался Гродно, военный городок и всё, что было связано с ним  уходило в прошлое. Казарма, Ленинская комната, каптерка, где хранился его чемодан с учебниками и книгами Л. Толстого, И. Тургенева,  ничего уже не осталось, всё погибло в пожарище.
На седьмой день войны наши войска вели бой в районе Минска. 26/28 444 корпусно-артиллерийский полк в результате непрерывных боев понёс большие потери. Он не представлял уже цельную боевую единицу, распался на мелкие подразделения, которые действовали самостоятельно или присоединялись к другим частям. В одном из таких подразделений воевал Мухин А. И. Но, к сожалению, воевал недолго. 27 июня для него оказался последним днём войны. Будучи раненым он попал в плен.
О нахождении в плену Александр Иванович не любил распространяться.
- Да что об этих четырех годах вспоминать, – говорил он, – они наполнены сплошным унижением и оскорблениями. Был в двух лагерях, сначала на территории Белоруссии в  Барановичах, затем три года в лагере военнопленных в  Фольфсбурге на территории Германии.
Лагеря эти по режиму мало чем отличались от других – те же бараки, огороженные колючей проволокой, сторожевые вышки для охраны, административно-хозяйственные постройки. Чего не было на территории лагерей – так это крематориев и душегубок, в этом мне «повезло».
Кто-то может спросить: почему я не бежал из лагеря? Попытка такая была в Барановичах, но побег оказался неудачным. Меня немцы поймали, избили, но оставили в живых. Что касается лагеря в Германии, то из него вырваться было трудно, поэтому мало кто шел на такой риск.
Закончилась война, но наш лагерь продолжал еще существовать. Он находился в американской зоне. Со дня на день мы ждали передачи нас, военнопленных, в советскую зону. И вот такое соглашение состоялось. Мы были репатриированы. Нас приняла советская военная администрация.
Интересен такой факт. Когда мы подъезжали на автомашинах к советской зоне, на пути увидели большой транспарант. На нем был изображён Сталин, расплывшийся в улыбке и обнимающий военнопленных.
Глядя на эту картину, мы встрепенулись, какое-то волнение охватило нас, у некоторых на глаза навернулись слезы.
– Значит, неправду говорили там, за колючей проволокой, – сначала немцы, потом американцы,  о том, что мы в России никому не нужны, никто нас там не ждет, и если мы вернемся, то над нами будет учинена расправа. Оказывается, Родина нас помнит – ведь такая надпись стояла внизу транспаранта!
Увы, на самом деле всё это оказалось не так. Прибыв в нашу зону, мы не почувствовали внимания, теплоты приема. Не было ни приветствий, ни расспросов о нашей нелегкой жизни в плену. Все делалось официально, по команде.
Особенно поразил такой случай. Среди нас, пленных, были не только рядовые, но и командиры. Некоторые из них сумели сохранить или даже после войны приобрести знаки различий командного состава. Эти майоры, капитаны, старшие лейтенанты прикрепили эти знаки.
И вот, когда нас построили для проверки и работники военной администрации увидели на одежде военнопленных «шпалы», «кубики», погоны, тотчас послышалось их негодование, возмущение:
– Кто вам разрешил! – раздался голос старшего. - Вы не имеете права носить офицерское звание, вы опозорили его!
И тотчас же младшие командиры, не дожидаясь никакой команды, стали срывать знаки различий с наших товарищей по плену.
Новые испытания начались для А. И. Мухина уже после войны на своей Родине.
Прошел он несколько контрольно-проверочных, фильтрационных пунктов на предмет его поведения в плену. В этих пунктах особенно усердствовали бериевские чиновники. Путём угроз, запугиваний они старались выявить среди военнопленных «чуждые элементы». Шёл отбор на «своих» и «чужих».
Только через три года после окончания войны с Мухина были сняты всякие ограничения. Ему разрешено было вернуться в родные края. В городе Новая Одесса он получил паспорт, поступил работать на кораблестроительный завод в Николаеве. Встретил девушку, полюбил её. Вскоре они поженились. Казалось, жизнь входила в нормальную колею, но продолжалось это недолго.
Все началось с получения в военкомате военного билета, в котором Александр Иванович увидел запись о том, что он в боях не участвовал. Это его возмутило.
– Как же так, где же справедливость! – высказался он офицеру, вручавшему ему военный билет.
В ответ на это тот же офицер оборвал его, нагрубил и потребовал удалиться.
Продолжением этой истории явилось увольнение Александра Ивановича с завода. Он, бывший военнопленный, по анкетным данным не подходил для работы на оборонном предприятии, и бдительные работники отдела кадров решили от него освободиться. Что и было сделано.
Так он оказался на улице, без квартиры, без работы, без жены. Из-за жизненных неурядиц она покинула его. Правда, в другом городе была ещё жива его мать, но она всё время болела и ничем не могла помочь своему сыну.
Александр Иванович находился в очень сложной ситуации, и ему, бывшему военнопленному, ничего не оставалось, как смириться со своим положением и самому искать какой-то выход. У него отпало желание продолжить своё образование и получить нужную квалификацию.
Для начала Мухин решил поменять место жительства. Он переехал из Николаева в Херсон и остался в нём навсегда.
Ни о каких престижных профессиях Александр Иванович не мечтал. Работал разнорабочим, грузчиком в морском порту, на консервном заводе имени 8-го Марта, в городской типографии. 10 лет  трудился на электромашиностроительном заводе. С этого предприятия и ушел на пенсию.              
Живя в нашем городе, он был свидетелем всенародных торжеств, посвященных Дню Победы. В такие праздники чествовали фронтовиков и на его предприятии. Им дарили цветы, преподносили подарки, на видном месте выставлялись их портреты. Только фотографии Александра Ивановича на стенде не было...                                     
А  разве не обидно было ему наблюдать со стороны за колоннами по-праздничному одетых фронтовиков,   в  сопровождении духового оркестра идущих к могиле Неизвестного солдата? Хотелось и ему в эти минуты тоже быть в шеренге в одной из этих колонн. Но этой чести он не был удостоен. Это Александра Ивановича угнетало.
Временами, чтобы не быть свидетелем таких торжеств, посвященных Дню Победы, он уединялся в своей малогабаритной, без всяких  удобств, квартирке и погружался в мир книг. Для него это была отдушина.
После учёбы в техникуме, службы в армии, плена, до переезда на постоянное место жительства в Херсон Александр Иванович не имел возможности приобретать литературу. В нашем городе такая возможность у него появилась. Из скромной зарплаты он выделял небольшую сумму денег для покупки книг.
Часто заходил в Дом книги, в магазины «Искусство», «Военная книга», «Букинист» (которых, к сожалению, уже нет), где его приветливо встречали хозяева прилавка и предлагали только что полученный товар. Порой приобретение книг, особенно подписных изданий, было сопряжено с трудностями. Нередко Александру Ивановичу приходилось выстаивать у Дома книги очереди и даже дежурить порой в ночное время, чтобы подписаться на получение собрания сочинений русского или зарубежного классика. Так создавалась домашняя библиотека. Со временем она стала у него источником для самообразования, получения знаний в области гуманитарных наук. Особенно по литературе, истории, искусству.
Эти знания он пополнял также, посещая заседания городского клуба книголюбов «Кобзарь», членом которого являлся со времени его основания. В этом же клубе сошёлся по взглядам, интересам с другими книголюбами. Эти знакомства со временем переросли в товарищеские, дружеские отношения. Всё это в какой-то степени скрашивало его жизнь. Но полного удовлетворения жизнью у   Александра Ивановича не было.
Не решён был главный вопрос – его участие в Великой Отечественной войне. В выданном ему военном билете по-прежнему оставалась запись: «В боях не участвовал».
Удивительно, что никто из многих знакомых Александра Ивановича ни разу не спросил его за это время, как же так получилось, что он не является участником войны. Никто не посоветовал ему, что нужно сделать, что бы устранить такую несправедливость. Сам Мухин по этому вопросу никуда не писал, не стучался в двери военных учреждений. Он почему-то уверовал, что эти хлопоты бесполезны, что правда не на его стороне.
Но в этом Александр Иванович ошибался: правда как раз оставалась на его стороне. Только нужно было доказывать, воевать за нее.
Потребовалось более двух лет, чтобы развязать этот узел. К этому благородному делу подключились работники партийного архива Херсонского обкома Компартии Украины.
Чтобы подтвердить участие Александра Ивановича Мухина в боевых действиях в период Великой Отечественной войны, необходим был поиск соответствующих документов. С этой целью началась переписка с архивными учреждениями. Так, на запрос партийного архива Херсонского обкома Компартии Украины ответ Центрального архива Министерства обороны СССР оказался неутешительным.
В письме сообщалось, что в составе Советской Армии был 444 артиллерийский полк, но каких-либо его документов на хранении в ЦАМО нет, видимо, они не сохранились ввиду складывавшейся тогда тяжёлой обстановки на фронте. О его службе в довоенный период работники этого учреждения рекомендовали обратиться в Государственный архив Советской Армий. Но пришедшее в ответ на наш запрос ответ из этого архива тоже никого не удовлетворил: «Местонахождение этих документов архиву не известно».
Был еще один путь поиска истины: архивные документы могли бы заменить свидетельские показания двух-трех фронтовиков, находившихся с Александром Ивановичем в одной части и участвовавших с ним в боях. Но из-за полного отсутствия его связей с однополчанами и давности времени этот вариант отпадал.
Оставался еще один, последний канал, по которому можно было бы навести справки о бывшем военнопленном – это Комитет госбезопасности. С этой целью было подготовлено и направлено письмо в Управление Комитета госбезопасности СССР по Мурманской области – по месту призыва Мухина в армию.
Ответ пришел через месяц. Вот что в нем говорилось: «По имеющимся в УКГБ СССР по Мурманской области данным Мухин Александр Иванович, 1920 года рождения, уроженец города Новая Одесса Николаевской области, в октябре 1940 года Кировским РВК Мурманской области был призван на действительную военную службу и направлен рядовым в прожекторный батальон 26/28 444 корпусно-артиллерийского полка 3 армии города Гродно.
28 июня 1941 года в городе Минске в результате боевых действий был ранен и взят в плен немцами.
С июля 1941 года по июль 1942 года находился в лагере военнопленных в городе Барановичи.
С июля 1942 года до августа 1945 года – в лагере военнопленных в городе Фольфсбург на территории Германии.
Иными данными в отношении Мухина А. И. не располагаем».
Так надежды архивистов Херсонского обкома партии оправдались. Спасибо Мурманским чекистам за их благородный труд.
На последнем этапе к поискам подключились работники Комсомольского райвоенкомата Херсона. Они с сочувствием отнеслись к судьбе Александра Ивановича и всячески старались помочь ему в восстановлении в правах участника войны.
И вот правда наконец-то восторжествовала: он был признан участником боевых действий, а через некоторое время и инвалидом войны.
Одновременно за храбрость, стойкость и мужество, проявленные в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками и в ознаменование 40-летия Победы советского народа в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов, тот же военкомат Комсомольского района Херсона возбудил ходатайство о награждении Мухина Александра Ивановича орденом Отечественной войны II степени. Вскоре награждение и вручение ордена состоялось.

Мухин А.И. на пороге своего дома (фото Демьяна Мойсова 1989 г., г. Херсон)

Эти два события не прошли бесследно. В областной газете «Наддніпрянська правда» о ветеране войны, о его нелёгкой судьбе была опубликована статья. О ее появлении в печати сообщалось также в одной из передач местного радио. Своё внимание к А. И. Мухину проявили и его товарищи – члены клуба книголюбов "Кобзарь». Они организовали его чествование. Оно состоялось во дворе частного дома одного из членов клуба. Торжество проходило на свежем воздухе, в окружении друзей, за празднично сервированным столом.
В адрес Александра Ивановича было сказано много тёплых, добрых слов. Выступавшие коснулись и темы прошедшей войны. Своими воспоминаниями о ней поделились её участники. В связи с этим не обошлось без фронтовых 100 граммов.
Здесь же были наполнены стаканы водкой. А в один из них, помимо водки, опущен и орден Отечественной войны. Этот стакан затем во время здравицы был преподнесен награждённому А. И. Мухину с напутствием: водка для употребления, орден для ношения. Этим самым был соблюдён ритуал,  совершавшийся в фронтовой обстановке при вручении наград.
Александр Иванович надолго запомнил это чествование товарищей. Для него всё было ново. Ведь долгие годы он был устранён от всяких торжеств, лишён льгот, установленных для ветеранов войны. И вдруг теперь всё это в одночасье ему вернулось. Значительно была повышена пенсия, он был поставлен на учёт по улучшению жилищных условий, получил право на лечение в Госпитале инвалидов войны, на бесплатный проезд в городском транспорте, а также ему была сделана скидка на оплату коммунальных услуг.
Уже после того, как Александр Иванович получил эти блага, состоялась наша очередная встреча в его скромной холостяцкой квартире, заполненной книгами. Сам он был взволнован, не мог прийти в себя от этих событий. «Почему все это не произошло раньше, – обращаясь ко мне, сказал Александр Иванович, – когда я был ещё молод, а сейчас мне уже за семьдесят, жизнь идёт к финишу, к последней черте. В течение 46 лет я был обделен счастьем».

Могила А.И. Мухина на городском кладбище (пос. Камышаны)

Эти слова Мухина А. И. впоследствии оказались пророческими. Горечь отступления в первые дни войны, ранение в одном из боёв в Минске, долгие годы в плену, неустроенная жизнь в послевоенные годы – всё это не могло не сказаться на его здоровье.
Всё чаще и чаще Александр Иванович вынужден был обращаться в лечебные учреждения Херсона. В основном его беспокоила нога. Со временем он стал с трудом передвигаться. Открылась незаживающая рана. Медики предпринимали всё, чтобы спасти его. К сожалению, они оказались бессильны. В 1995 году, в год 50-летия Победы в Великой Отечественной войне, его не стало.
Александр Иванович Мухин навсегда останется в памяти херсонских книголюбов. О нём сказано доброе слово в книгах, вышедших к 40-летию клуба «Кобзарь». Ему было посвящено и заседание клуба, на котором его соратники и однодумцы отметили 85-летие со дня рождения своего кумира.