Орлова З.С. «Своей жизнью и за то, что стал человеком – я обязан книгам и маме…»

Орлова З.С.

 «Своей жизнью и за то, что стал человеком – я обязан книгам и маме…»

С Владимиром Андреевичем Быстровым я познакомилась в Херсонском краеведческом музее в дореволюционном отделе. Частым гостем он был и в библиотеке музея у Лили Ивановны. Музейщики рекомендовали мне его как книголюба и коллекционера, интересного и достаточно сложного человека.
Встречались мы с Владимиром Андреевичем и в читальном зале Областной научной библиотеки им. А. М. Горького и в Обществе по охране памятников. К нам в архив он заходил крайне редко, никогда не работал над документами, но, если у нас возникал какой-то вопрос, связанный с историей книжного дела, то всегда старался помочь.
Был Владимир Андреевич очень закрытым человеком, но «объяснив» для себя человека, поверив, что это не «сексот», открывал свои двери, впускал в свою жизнь, в свое самое сокровенное – библиотеку.
Я бывала у него не единожды – и одна и с мужем Исааком Михайловичем Черным. Помню впечатление от первого посещения: небольшая комната, уставленная стеллажами с бесценными сокровищами – уникальными книгами. Помню свое первое знакомство с его коллекцией книг по истории каторги и ссылки. Эта тема с ранней юности интересовала и увлекала меня. К тому времени я уже прочла все выпуски исторического альманаха «Минувшее», журнала по истории освободительного движения в России «Былое», книгу Кропоткина П. А. «Тюрьмы, ссылка и каторга в России» и другую литературу по этой теме, однако увиденное в библиотеке Владимира Андреевича поразило меня в самое сердце. Здесь были не только книги, но и атрибуты, сопровождающие и расширяющие рамки темы – значки полицейских чинов, бляхи городовых и даже звезда шерифа.
Мне трудно сейчас, по прошествии стольких лет восстановить в памяти все уникальные издания этой библиотеки, но первое впечатление от увиденного было ошеломляющим. Как можно было в условиях Херсона, располагая весьма скудным семейным бюджетом собрать такую изумительную библиотеку! Собраний сочинений классиков, как во многих домах того времени, в этой комнате не было. Не сомневаюсь, что они были в библиотеке Владимира Андреевича, ведь в семье его выросли «книжные дети» – Сережа и Лена, но нам в первый приход показали «особые» книги. Впоследствии я неоднократно бывала у Быстрова, листала страницы замечательных книг, рассматривала альбомы, слушала рассказы Владимира Андреевича. Он много раз повторял, что своей жизнью, тем, что не скатился вниз в бандитское болото, стал человеком – обязан книгам и маме, приобщившей его к миру книг. А мама В. А. Быстрова - библиотекарь – была чудесной, красивой, доброй, уютной женщиной.
Помню, как-то при встрече я рассказала Владимиру Андреевичу, что в архивном фонде Херсонского уездного исполкома нашла документы Уездпечати с биографиями журналистов, работавших в тогдашних херсонских газетах. Особенно заинтересовал меня молодой журналист Александр Петражицкий. Несколько лет я собирала документы о нем, расспрашивала Георгия Васильевича Курнакова, который был другом Петражицкого и очень тепло, подробно рассказывал о нём. Быстров В.А. в ответ на мой, достаточно эмоциональный рассказ, сказал: «У меня есть дневник Петражицкого!» Это было потрясение! Как, откуда? Я к тому времени знала уже, что Александр Станиславович Петражицкий погиб, расстрелян в 1937 году в Херсонской тюрьме, как член контрреволюционной польской националистической организации, как шпион!
Владимир Андреевич рассказал, что дневник найден был на чердаке бывшего дома Петражицких на Военном форштадте (Литейная 24).
Не знаю, то ли моё умоляющее лицо, то ли горячий рассказ о несчастной судьбе журналиста произвели впечатление на Быстрова, но он принёс мне дневник журналиста. Это были отрывки, иногда отдельные листочки. Саша Петражицкий – молодой, полный веры в счастливое завтра, в новой светлой стране говорит со страниц дневника! Мы в Архиве сделали копию, весьма неудачную – в нашей нищей тогда фотолаборатории. Дневник журналиста вошёл в мой очерк об Александре Петражицком, опубликованный в альманахе «Константы» №1 и книге «Забуттю не підлягає» (Херсон, 1996).
Передал Быстров в дар Архиву и фотоколлекцию негативов Петражицкого. На них Херсон конца 20 – начала 30-х годов XX века, его жители, Днепр.
Александр Станиславович Петражицкий был не только блестящим журналистом, литератором, историком края. Чего стоит только один его очерк по истории Херсона в справочнике «Весь Херсон на 1925 год», которым на протяжении многих лет пользуются краеведы Херсонщины. Был он и фотохудожником. В анкете Петражицкого, арестованного 13 сентября 1937 года органами НКВД, значится «фотокорреспондент и литературный работник. Место службы – Союзфото, Москва», т.е. помимо «Наддніпрянської правди» Петражицкий публиковал свои работы и в московских изданиях. Во время обыска у него были изъяты фотоаппараты «Турист-1», «ФЭД-1» и системы «Керца-1» - «богатый улов» получила НКВД!
Владимир Андреевич был рад моим публикациям, в которых впервые было рассказано о судьбе журналиста, погибшего в тюремных застенках. Эта судьба не могла оставить равнодушным В. А. Быстрова, не понаслышке знавшего сталинский репрессивный режим, поэтому и передал он в Госархив дорогие ему реликвии – дневник и фотонегативы журналиста. В моих публикациях об А. С. Петражицком рассказано о щедром даре В. А. Быстрова.
До последних дней Владимир Андреевич занимался любимым делом – библиофильством. В моей памяти хранятся его блестящие выступления на заседаниях клуба книголюбов в гостеприимном доме И. В. и И. П. Замараевых; редкие книги, которые он показывал, трепетно перелистывая странички.
Из жизни Херсона, из жизни клуба любителей книги ушёл истинный книжник.
Пусть земля ему будет пухом!