Продовження18

Николай Дмитриевич Овсянико-Куликовский был первым носителем этой фамилии. Его отец увел жену у чиновника Овсянико, которая родила ему сына Николая. Овсянико развода не давал, но жена - Елизавета к нему не возвращалась, даже во время ареста Дмитрия Куликовского. Арестовали его в 1799 году "за содержание для услуг 4-х солдат в своей деревне''. Два года, до самой смерти Павла I, провел он под стражей. Однако любовь не прошла, Елизавета Овсянико дождалась Дмитрия. В 1805 году она умерла по непонятной причине. Дмитрий похоронил ее, по одним данным, в Корсунском старообрядческом монастыре, а по другим в семейном склепе в Бизюковом монастыре (недалеко от Херсона) и умер вскоре от тоски. Его похоронили в том же монастыре. Всё наследство перешло к единственному незаконному сыну Дмитрия Матвеевича – Николаю Дмитриевичу Овсянико, которого он признал, и по особому ходатайству ему была дана фамилия Куликовский. Таким образом он стал первым Овсянико-Куликовским.   Николай   служил   в   Херсоне   под   началом   Ивана   Христофоровича   Калагеоргия, херсонского вице-губернатора, и женился на его дочери Варваре. Супругой Калагеоргия была известная Елизавета Григорьевна Темкина, дочь князя Потёмкина и императрицы Екатерины II. Получается, что все представители семейства Овсянико-Куликовских, кроме самого Дмитрия Николаевича, являются прямыми потомками князя Потёмкина и Екатерины Великой.
В 1825 году у них родился сын Николай Николаевич, а всего было 11 душ детей. Николай Николаевич был земским деятелем, предводителем дворянства Таврической губернии (1854-60 и 1864-1875гг.) и имел чин тайного советника. Другим дедом нашего героя, по матери, был обрусевший поляк, офицер Гонзаго-Мышковский. Во время турецкой войны 1811 года он взял в плен юную турчанку. Окрестил её и женился. У них родилась дочь Елена Лукинична, на которой в 1851 г. женился Николай Николаевич. Вторым браком он был женат на дочери губернатора Таврической губернии Григория Васильевича Жуковского. В 1853 г. родился Дмитрий Николаевич Овсянико-Куликовский - герой нашей беседы. До 13 лет он получал домашнее образование в Каховке. В 1867 году поступил в 3-й класс Ришельевской гимназии в Одессе, а на следующий год перевели в Симферополь. Учился неровно, любил историю, географию, словесность и не очень точные науки.
Путь научной деятельности Овсянико-Куликовского начался с вступления в 1871 г. в Петербургский университет на историко-филологический факультет, через 2 года по состоянию здоровья он перевелся в Одессу и продолжал образование в Новороссийском университете. В 1877 г. был оставлен при университете и отправился (за собственные средства) за границу для подготовки к кафедре сравнительного языкознания и санскрита. За границей он готовился к профессуре 5 лет (1877-1882 гг.). Первой крупной печатной работой Овсянико-Куликовского были «Записки южнорусского социалиста», но появилась эта работа в нелегальной печати и вызвала много нареканий со стороны русских эмигрантов за смягчение значение революционных методов борьбы. Следующая статья Овсянико-Куликовского появилась в легальной печати в журнале «Слово» за 1877 г., это были статьи «Культурные пионеры». Она была посвящена не русским сектам, а альбигойцев и богомолов. Овсянико-Куликовский связывал эти статьи со становлением его «на другой путь, журнальный путь». Находясь в Париже, Дмитрий Николаевич занимался сравнительным языкознанием. Совершенствовал знания он у выдающихся в то время филологов-ориенталистов по санскриту, ведам, Авесте, а также изучает у Ренана еврейский язык. Здесь необходимо рассказать какие у него были «собственные» средства». Когда умер его дед Николай Дмитриевич, он завещал Каховку Николаю Николаевичу, отцу нашего героя, а Бехтеры, кожевенный и лесопильный заводы в Херсоне дяде Льву Николаевичу. Кстати ближайшим соседом Осянико-Куликовских в Бехтерах был Александр Фальц-Фейн, с потомками которого они скоро породнились. А племянник Александра, основатель заповедника Аскания-Нова Фридрих Эдуардович родился 16 апреля 1853 года, то есть исполнилось 150 лет с этого дня. И если в первые годы Д.Н. могли помогать из дому по крупному до с 1879 года Каховка и все земли были проданы за 1 млн.135 тыс. рублей. После оплаты долгов осталось около 50 тыс. рублей, которые пошли на покупку маленького именья для отца.
В 1882 г. Овсянико-Куликовский возвращается в Россию, и приезжает в Москву, чтобы получить научное звание доцента. Он защищает в Московском университете научную разработку «Разбор ведийского мифа о соколе, принесшего цветок Сомы» и получит звание приват-доцента по индоиранской филологии. После этого ученый отправился в Одессу, где начиная с января 1883, преподает санскрит и сравнительную грамматику индоиранских языков, и начал готовить следующую диссертацию. Вот что он пишет в своих воспоминаниях: «в 1883 году, наконец исполнилось мое давнее стремление-перейти из разряда обеспеченных, живущих на готовые средства, в разряд необеспеченных, живущих трудом. В это время я уже не получал содержание из дома. 1200 рублей получаемые за чтение лекций в университете, были недостаточны для семейного человека, и я стал искать уроков в средних учебных заведениях. Представилась и литературная работа, в «Одесских новостях», где мне был положен высший гонорар, четыре копейки за строчку. Все вместе давало едва-едва 1000 рублей в год, а труда и времени приходилось затрачивать немало». В 1884 году была напечатана диссертация «Культ божества Soma в древней Индии в эпоху Вед» в «Записках Новороссийского университета ». В 1885 г. в Харькове проходит защиту магистерской диссертации «Опыт изучения вакхический культов индоевропейской древности». Следующим шагом на научном пути ученого была новая диссертация и получение ступени доктора. Докторская диссертация частично продолжала прежнюю работу, она также была посвящена Индии и ведам. К защите диссертации Овсянико-Куликовским было подготовлено еще несколько индологических статей. К этому времени относятся статьи «Зачатки философского сознания в древней Индии», «К вопросу о «быке» в религиозных представлениях древнего Востока». Через два года после защиты магистерской диссертации, то есть в 1887 году докторская диссертация «К истории культа огня у индусов в эпоху Вед» была представлена к защите. Защита состоялась в Новороссийском университете, диспут прошел успешно и степень доктора была получена.
После получения желаемой степени доктора Дмитрий Николаевич переехал работать в Казанский университет. Сам Овсянико-Куликовский относился к работе в Казанском университете не очень позитивно: «Летом 1887 года, я был назначен экстраординарным профессором Казанского университета и осенью, ликвидировав все свои дела в Одессе, отправился в далекую Казань - с таким ощущением, будто отправляюсь в ссылку». В Казани ученый проработал всего год, потому что ему была предложена должность профессора Харьковского университета. В 1888 году 35-летний профессор переезжает в Харьков. С этого момента начинается самый плодотворный период его научной деятельности. Именно в Харькове Дмитрий Николаевич получил то естественнонаучное крещения, что сделало его, ученого санскритолога, ученым широкого общественно-психологического направления. Яркий петербургский период критической деятельности Дмитрия Николаевича, принесший ему всероссийскую известность, подготовлен его Харьковским периодом. В Харькове Овсянико-Куликовский проработал 18 лет. К моменту появления Овсянико-Куликовского в Харькове, интерес исследователя был уже вполне определен. Заинтересованность автора в сфере индологии явная. Он исследует Индию эпохи Вед, к тому же исследователя волнуют не только лингвистические вопросы, но и религиоведческие, философские и исторические. Именно в Харькове состоялась встреча Овсянико-Куликовского и Александра Афанасьевича Потебни. В «Воспоминаниях» Овсянико-Куликовского чувствуется безграничное уважение научного гения Потебни, и глубокое почитание его как личности. Уже во время профессорской деятельности Овсянико-Куликовский с восторгом слушал лекции по синтаксису и теории словесности, которые читал Потебня, об этом вспоминают почти все современники. Под влиянием научных взглядов Потебни происходит постепенная трансформация исследований Овсянико-Куликовского, но он не совсем отказывается от индологических исследований и продолжает себя проявлять как востоковед и знаток древней индийской культуры. В харьковский период деятельности выходят статьи «ведийские этюды: Индра», «ведийские этюды: Сыны Адити» (1891 и 1892 гг.), «Религия индийцев в эпоху Вед» (1892 г.) и другие. Но «Ригведа» была для него не только прекрасный памятник, но и произведением, вызвавшим «психологический» интерес. Ученый постепенно переходит от индологичной тематики к проблемам русского языкознания. Под влиянием учения Потебни в 1893 году в «Северном вестнике» Овсянико-Куликовский печатает работу «Язык и искусство», которая в 1895 г. выходит отдельной брошюрой. Задачей данного исследования ученый видел в «Сведении художественных процессов к более простым явлениям психики». Первоисточник искусства по Потебня, он видел в языке. Особое внимание автор уделяет слову. Брошюра «Язык и искусство» - это попытка популяризировать положения лингвистики об участии языка в формировании понятий, о значении и место в языке художественного образа и формы. В 90-х гг. выходят такие лингвистические статьи Овсянико-Куликовского, как «А. А. Потебня, как языковед-мыслитель»(1893), «Очерки науки о языке»(1896), «Из синтаксических наблюдений. К вопросу об употреблении индикатив в ведийском санскрите.»(1896), «Синтаксические наблюдения. К вопросу о сказуемом» (1897-1899 гг.) и другие.
Одновременно с лингвистикой ученый интересуется историей русской литературы. То есть, в Харьковском университете научный интерес Овсянико-Куликовского развивался в двух главных направлениях: в области лингвистики и литературоведении. В литературоведении его интересовали, в первую очередь, психологические исследования творчества выдающихся писателей и поэтов. С середины 90-х гг. выходит ряд публикаций Овсянико-Куликовского, посвященных творчеству Тургенева, Гоголя, Пушкина, Толстого, статьи о лирике как особый вид творчества. За несколько лет ученый постепенно пришел к замыслу большой монументального труда - «Истории русской интеллигенции». Эта работа впервые была опубликована под названием «Итоги русской художественной литературы XIX века» в журнале «Вестнике воспитания».(1903г.) «История русской интеллигенции» является одной из наиболее известных работ Овсянико-Куликовского, получившая признание не только в научных кругах, но и имела большой общественный резонанс. В советское время «История русской интеллигенции» служила пособий для студентов филфаков, несмотря на отрицательное отношение к личности автора в то время.
В 1905 году Овсянико-Куликовский, имея уже всероссийскую известность, переезжает в Петербург, где начинается новый этап его научной деятельности. В Санкт-Петербургском университете он читает курс сравнительного синтаксиса индоевропейских языков. Эти лекции пользовались огромной популярностью, аудитория не вмещала всех слушателей, поэтому лекции читались в актовом зале университета». В Петербургский период деятельности, который продолжался до революционных событий 1917 г., Овсянико-Куликовский преподавал в университете и на Высших (Бестужевских) женских курсах, занимался публицистической и редакторской деятельностью. В «Вестнике Европы» печатаются его статьи о Добролюбове, Гончарове, в «Вестнике воспитания» – продолжение старых психологических этюдов о русской интеллигенции. «Ученый направил свои исследования на изучение психологии языка в связи с эволюцией синтаксических форм, психологией мысли и чувств в процессе творчества писателей, а также восприятие их произведений, то есть психологии понимания». Его все больше захватывают психологические вопросы, а также психология русской интеллигенции. Овсянико-Куликовский много внимания уделял исследованию психологических условий развития наций. Понимая возможность этнических конфликтов, он на первое место ставил толерантность и уважение ко всем существующим национальностям. Эти идеи он высказывал в переписке с М. Горьким: «Лозунгом должно быть: пусть живет и развивается всякая национальность, но да исчезнет любой национализм. Национализм – это болезнь национальности, возникает у наций, которых угнетают, и у подавляющих других». Дмитрий Николаевич давно интересовался этой темой, и посвящал ей публикации, например «Что такое национальность?» в «Русском вестнике» за 1906 год. С тех пор ученый планировал объединить подобные публикации в обобщающую работу. Таким трудом стала «Психология национальности», изданная посмертно в 1922 г. в Петербурге.
Кроме выше приведенных словарей, Овсянико-Куликовский упомянут в «Деятели революционного движения в России: биобиблиографический словарь. В 5 т. Изд-во Всесоюзного общества политических каторжан и ссыльнопоселенцев, 1927-1934». В нем сказано: «Находясь в ун-те, сблизился с украинофилами и вошел в одесский кружок "Громады". Осенью 1876 г. жил в Петербурге, вращался в радикальных кружках; был обыскан и допрашивался в III Отделении за чтение лекций по расколу в частной квартире. Живя в Женеве, а потом – в Париже, сблизился с русскими эмигрантами. Особенно был близок к Михаилу Драгоманову, Николаю Зиберу, Петру Лаврову. Находясь под влиянием Драгоманова, написал в 1877 г. и издал брошюру "Записки южнорусского социалиста"; переводил с Василевским на украинский язык брошюру Шефле о социализме; позднее сотрудничал в «Вольном Слове». В октябре 1878 г. был арестован в Вене, а затем выслан в Швейцарию. Вспоминая петербургский период своей жизни, он писал: "Я преисполнился чувством великого пиитета к героям и, в особенности, к героиням "хождения в народ" – Лидии Фигнер, Софьи Бардиной и другим (из процесса 50-ти), которые были в моих глазах, как и в глазах многих, окружены особым ореолом. Дмитрий Николаевич пишет: если Драгоманов (украинский историк и украинофил) был для меня ментором по общеполитическим вопросам и, особенности, по национальному, то у Зибера я научился разбираться в вопросах социализма вообще, марксизма в частности. Под влиянием разгрома народовольческого движения в конце 70-х и начале 80-х годов Овсянико-Куликовский, как и значительная часть эмигрантской интеллигенции, переживает эволюцию вправо, к буржуазному либерализму. Он проповедует идеи пацифизма и классового мира, подвергает резкой критике методы борьбы народничества 70-х годов-террор, заговор, бунт. Хотя сам он никогда не был революционером, однако, подвергался за связь с кружками политическим преследованиям. В своих воспоминаниях Дмитрий Николаевич рассказывает: «мне лично он оказал услугу тем, что был шафером на моей свадьбе (нужен был, конечно, человек легальный, а таковых среди моих знакомых в Париже осенью 1878 году почти не было), В благодарность я преподнес ему экземпляр своей брошюры «Записки южнорусского социалиста». Так вот этот Воронович оказался шпионом.» « Летом 1882 года я распростился с Парижем, оставив там жену и маленькую дочку и уехал в Россию. Не без некоторого чувства неуверенности я подъезжал к границе: кое-какие «грешки» за мной числились – издание брошюры, знакомства с Драгомановым, Лавровым и другими эмигрантами. Здесь я приведу справку о жене Дмитрия Николаевича из того же словаря». Фамилиант Ирина (Доротея) Львовна, еврейка, дочь симферопольского купца. Род. 10 ноября 1853 г. в Симферополе. Училась в Симферопольской, а затем – в Одесской гимназиях; окончила последнюю в 1869 г. В 1871 г. уехала в Цюрих, где слушала лекции на медицинском факультете. Была близка к революционной молодежи; принимала участие в делах русской колонии. В июле 1873 г. оставила Цюрих вследствие вызова русского правительством. В 1875 г. возвратилась в Россию; была арестована на границе и привезена в Петербург.  Привлекалась  к дознанию  по делу о  пропаганде  в  империи  (процесс  193-х)  за принадлежность к кружку Жебуневых. По высшему повелению 19 февраля 1876 г. дело о ней разрешено в административном порядке с учреждением негласного надзора; выслана на родину, в Симферополь. В окт. 1876 г. ходатайствовала о принятии ее на женские врачебные курсы при Николаевском военном госпитале в Петербурге, что было ей разрешено. В 1877 г., по снятии надзора, жила в Вене; принимала участие в австрийском рабочем движении. Арестована в Вене в 1878 г. за организацию собрания фабричных работниц и за социалистическ. пропаганду. Содержалась месяц в тюрьме, судилась и приговорена к высылке из Вены и из пределов Австрии. Выслана в Швейцарию вместо России по хлопотам матери. В октябре 1878 г. жила в Париже, где приняла православие, получив имя Ирины, и вышла замуж за Д. Н. Овсянико-Куликовского. Работала в Парижской медицинской школе. Возвратилась в 1882 г. в Россию. В 1931 г. живет в Ленинграде.» Я еще добавлю что Ирина Львовна издавала книги своего мужа, в том числе воспоминания, посмертно. Их дочь – Кананова Зоя Дмитриевна (1891-1983), сотрудник Румянцевского музея. Муж – Кананов Павел Христофоров, библиограф.
В библиографической литературе Овсянико-Куликовский выступает как литературовед, лингвист, историк литературы и психолог. И наиболее интересные его работы были созданы на стыке тех наук. Действительно, об ученом невозможно сказать как только узко профильного специалиста, как об ученом одной науки. Анализируя научное наследие Овсянико-Куликовского можно сделать вывод, что он был ученым-энциклопедистом, человеком необыкновенной во всех случаях. Дмитрий Николаевич заслуживает того, чтобы его имя помнили, а его наследие снова стала объектом исследований. Кроме того он состоял редактором «Записок Императорского Харьковского Университета», соредактором журнала «Вестника Европы» и пятитомной «Истории русской литературы 19 века». Он пишет в своих воспоминаниях что за Одесский и Харьковский период было опубликовано в журналах примерно 4 тома статей, но кроме одной они не были включены в собрание сочинений. Овсянико-Куликовскому принадлежат еще следующие научные труды: «К вопросу о «быке» в религиозных представлениях древнего Востока» (Одесса, 1885), «Ведийские этюды. Индра» («Журнал Министерства Народного Просвещения», 1891, № 3), «Религия индусов в эпоху вед» («Вестник Европы», 1892, апрель-май), «Ведийские этюды. Сыны Адити» («Журнал Министерства Народного Просвещения», 1892, № 12), «Зачатки философского сознания у древних индусов» («Русское Богатство», 1884), «Очерки истории мысли» («Вопросы Философии и Психологии», 1889 и 1890), «Лингвистика, как наука» («Русская мысль», 1888), «Потебня, как языковед-мыслитель» («Киевская Старина», 1893), «Язык и искусство» (СПб., 1895), «Очерки науки о языке» («Русская Мысль», 1896, декабрь), «Из синтаксических наблюдений. К вопросу об употреблении индикатива в ведийском санскрите» (сборник, изданный в честь профессора Ф.Е. Корша , Москва, 1896), «Синтаксические наблюдения. К вопросу о составном сказуемом» (в «Журнале Министерства Народного Просвещения»), «Культурные пионеры» («Слово», 1878 и 1880), «Самоубийцы и Нирвана» («Слово», 1880), «Провинциальная печать» («Слово», 1881), «Секта людей божиих» («Слово», 1880). В брошюре о языке и искусстве Овсянико-Куликовский делает попытку популяризовать современные общие положения лингвистики об участии языка в подготовлении понятий, о значении и роли в языке художественного образа и внешней формы. Обширная статья об А. А. Потебне, как языковеде-мыслителе, представляет популяризацию и свод основных положений знаменитого ученого. Филологические труды А. А. Потебни, по содержанию и изложению, принадлежат к числу книг, трудно читаемых и мало доступных; весьма ценно поэтому ясное и систематическое изложение основных их положений в передаче Овсянико-Куликовского. Еще в 1896 г. была издана в Харькове книга Овсянико-Куликовского: «Этюды о творчестве И. С. Тургенева». За ними последовали другие опыты научно-литературной критики. С 1909 г. стало выходить собрание его сочинений (IX томов). Сюда вошли этюды о Пушкине, Герцене, Чехове, Горьком, Салтыкове, Гл. Успенском, Короленке, Льве Толстом . Им составлено несколько учебных руководств по синтаксису русского языка и по теории словесности, не получивших широкого распространения в педагогической практике вследствие изложения, мало доступного пониманию учащихся.